AD
Пришлось спешно влезать в мешковатое платье, в котором я отходила весь декрет и которое дала себе слово выбросить. Затем отличился супруг, небрежно проронив перед уходом: «Буду поздно». Ну а после «порадовал» младшенький: по дороге в детский сад он заявил, что все мамы – как мамы, а его мама – голик. Пока мы разобрались, что «голик» - это упрощение от слова «трудоголик», брошенного мне недавно воспитательницей, нужно было уже бежать во весь дух, чтобы не опоздать на работу.
Обычно слово «работа» навевает на людей тоску. Но это не мой случай. У меня не «работа» – у меня «призвание». Поэтому на работу я даже не бегу – лечу, ибо там все мои незастегнутые юбки и Никиткины воспитательницы перестают иметь значение.
С самого раннего детства меня интересовали две вещи – медицина и литература. Метания были долгими, выбор - таки пал на медицину (родительское «врач всегда сыт» возобладало), но и литературу я не бросила. Так что на сегодня я и практикующий медик (врач акушер-гинеколог в одной из крупных медицинских сетей), и автор (как медицинский, так и литературный), пишущий под псевдонимом Лебедева Е.М.
Впрочем, Е.М. - это не псевдоним, а сама я - Елена Михайловна, или просто Лека, как звал меня муж раньше…или «мамуля», как он зовет меня теперь. Что-то я отвлеклась.
Итак, работа. Я работала и в роддоме, и в женской консультации и всегда недоумевала: почему женщины, призванные дарить жизнь и украшать ее, должны находиться в таких условиях? Мне было стыдно ходить по коридорам, обшарпанные стены которых подпирают будущие мамы, бледные от токсикоза или скрестившие руки под огромными животами. У нас все не так. У нас – это в медицинском центре, который я иногда гордо называю своим. Во-первых, потому, что он рядом с моим домом, а во-вторых – потому, что большую часть жизни я провожу в его стенах. А еще здесь не «вкалывают», не «отсиживают», не «разводят, а просто лечат. И это именно то, что мне нравится.
Вот и сегодня, переступив порог, я испытала умиротворение: чисто, уютно, спокойно. В холле меня встречает Марина – наш администратор.
- Елена Михайловна, к вам опять С. записалась. Даже не знаю, что делать, - проворковала она. Марина всегда воркует и обо всех заботится – в данный момент обо мне.
- А что делать Мариночка? Она хочет на прием. Пусть приходит. Все нормально. Ольга С. приходит, как минимум, раз в неделю и каждый раз находит у себя новую проблему. Окружающие считают это мнительностью, а для меня Ольга – несчастная женщина, которой нужна помощь.
Моя первая пациентка сегодня похожа на меня. Словно я смотрю в зеркало четыре года назад (до Никитки и декрета). Светлые волосы, серые глаза, минимум косметики, небрежный пучок. Разве что она чуть стройнее и выглядит грустно-встревоженной.
- Доктор, - произносит она, - у меня молочница. И ничего не помогает.
Вот тебе с порога и диагноз, и заключение, - думаю я.
- А почему именно молочница? Кто поставил диагноз? И что конкретно не помогает?
- Ну, а что еще может быть? – пожимает она плечиками. – Зудит, чешется, выделения. У меня так было. Подруга тогда посоветовала спринцевание…ромашка с марганцовкой…и как рукой сняло. А в этот раз не помогает.
- Ваша подруга – врач? – вежливо уточняю я.
- Почему врач? Вообще-то она стилист, – возражает она.
- А откуда она знает признаки и методы лечения молочницы? И вообще – почему именно такой диагноз? Вы сдавали анализы?
- Да какие анализы, - морщится девушка, - это все лишнее время и деньги. Что еще это может быть кроме молочницы? Мне и мама сказала – точно она…и таблетку посоветовала…, которую еще по телевизору рекламируют.
- И что таблетка? – мне становится жаль эту сероглазую девочку, похожую на меня.
- Не помогла. Вот тогда я и решила… к вам… Ну, вы тут рядом и вообще…Говорят, клиника хорошая.
Последние слова она произносит почти шепотом и тихонько мнет сумку на коленях. Надо спасать, - понимаю я, - и девушку и, видимо, ее здоровье.
- Давайте смотреть что с вами. Скажу сразу – на молочницу не похоже, что бы и кто вам не говорил. Тут у вас все очень неблагополучно - сильное воспаление. Впрочем, на взгляд ни один грамотный врач диагноз не поставит. Будем брать анализы: мазок, посев, ПЦР. Это анализы на инфекции, передаваемые половым путем.
- А зачем на инфекции? Я ведь замужем, – девушка произносит это так, как будто говорит «я в крепости» и защищена ото всего на свете. Я тоже так когда-то говорила, чуть на выдохе: «За Мужем».
- Вообще-то, - неожиданно продолжает она, - был у меня один… но уже давно…и вообще, он такой порядочный.
Ох, как все не просто. Вот вам и грусть, и неуверенность, и мятая сумка.
- Давайте подождем результатов, - увожу я в медицинскую терминологию, - у мужчин многие инфекции могут протекать бессимптомно, а вот лечение необходимо всем партнерам. Но сначала – диагностика. Без нее никак.
- А может быть это бассейн? Я на фитнес хожу… Или муж? - тут она вдруг натягивается, как струна, и собирается уходить. – Когда будут результаты?
- Через 4 дня приходите, мы все узнаем.
Через 4 дня она приходит снова. И мы узнаем, что никакая «молочница» в виде карикатурной доярки из мультика ее не посещала, что причина ее бед - трихомонады и хламидии, что никаким самолечением не обойтись и профессиональная медицинская помощь требуется и ей и всем ее партнерам. Она еще больше тревожится, вместо сумки мнет в руках мокрый носовой платок и выглядит так, как будто собралась сбежать от всех проблем на край света. Но мне удается достучаться до нее, и, трезво оценив последствия (вплоть до бесплодия), она соглашается рассказать обо всем мужу и прийти на прием вместе с ним - для обследования и назначения совместного курса лечения.
Вот только я в тот момент уже смотрю на нее и на мир несколько по-другому…А все потому, что за эти 4 дня я узнаю, что «мамуля», вместо Леки, это не просто новое слово а, возможно, большая семейная проблема. Как говорят – не смотри в чужие телефоны и не лезь в чужие компы…
И меня начинает мучить вроде банальный, но очень неоднозначный вопрос: «Что такое измена?» Всего-то одна вольная мысль, минутная слабость, случайный контакт, а потом море ненужных проблем. А с другой стороны, слово «измена» от слова «изменение». И порою просто необходимо изменить: вот только как правильно – изменить «кому-то» или изменить «что-то» - например, в самой себе?
Обычно слово «работа» навевает на людей тоску. Но это не мой случай. У меня не «работа» – у меня «призвание». Поэтому на работу я даже не бегу – лечу, ибо там все мои незастегнутые юбки и Никиткины воспитательницы перестают иметь значение.
С самого раннего детства меня интересовали две вещи – медицина и литература. Метания были долгими, выбор - таки пал на медицину (родительское «врач всегда сыт» возобладало), но и литературу я не бросила. Так что на сегодня я и практикующий медик (врач акушер-гинеколог в одной из крупных медицинских сетей), и автор (как медицинский, так и литературный), пишущий под псевдонимом Лебедева Е.М.
Впрочем, Е.М. - это не псевдоним, а сама я - Елена Михайловна, или просто Лека, как звал меня муж раньше…или «мамуля», как он зовет меня теперь. Что-то я отвлеклась.
Итак, работа. Я работала и в роддоме, и в женской консультации и всегда недоумевала: почему женщины, призванные дарить жизнь и украшать ее, должны находиться в таких условиях? Мне было стыдно ходить по коридорам, обшарпанные стены которых подпирают будущие мамы, бледные от токсикоза или скрестившие руки под огромными животами. У нас все не так. У нас – это в медицинском центре, который я иногда гордо называю своим. Во-первых, потому, что он рядом с моим домом, а во-вторых – потому, что большую часть жизни я провожу в его стенах. А еще здесь не «вкалывают», не «отсиживают», не «разводят, а просто лечат. И это именно то, что мне нравится.
Вот и сегодня, переступив порог, я испытала умиротворение: чисто, уютно, спокойно. В холле меня встречает Марина – наш администратор.
- Елена Михайловна, к вам опять С. записалась. Даже не знаю, что делать, - проворковала она. Марина всегда воркует и обо всех заботится – в данный момент обо мне.
- А что делать Мариночка? Она хочет на прием. Пусть приходит. Все нормально. Ольга С. приходит, как минимум, раз в неделю и каждый раз находит у себя новую проблему. Окружающие считают это мнительностью, а для меня Ольга – несчастная женщина, которой нужна помощь.
Моя первая пациентка сегодня похожа на меня. Словно я смотрю в зеркало четыре года назад (до Никитки и декрета). Светлые волосы, серые глаза, минимум косметики, небрежный пучок. Разве что она чуть стройнее и выглядит грустно-встревоженной.
- Доктор, - произносит она, - у меня молочница. И ничего не помогает.
Вот тебе с порога и диагноз, и заключение, - думаю я.
- А почему именно молочница? Кто поставил диагноз? И что конкретно не помогает?
- Ну, а что еще может быть? – пожимает она плечиками. – Зудит, чешется, выделения. У меня так было. Подруга тогда посоветовала спринцевание…ромашка с марганцовкой…и как рукой сняло. А в этот раз не помогает.
- Ваша подруга – врач? – вежливо уточняю я.
- Почему врач? Вообще-то она стилист, – возражает она.
- А откуда она знает признаки и методы лечения молочницы? И вообще – почему именно такой диагноз? Вы сдавали анализы?
- Да какие анализы, - морщится девушка, - это все лишнее время и деньги. Что еще это может быть кроме молочницы? Мне и мама сказала – точно она…и таблетку посоветовала…, которую еще по телевизору рекламируют.
- И что таблетка? – мне становится жаль эту сероглазую девочку, похожую на меня.
- Не помогла. Вот тогда я и решила… к вам… Ну, вы тут рядом и вообще…Говорят, клиника хорошая.
Последние слова она произносит почти шепотом и тихонько мнет сумку на коленях. Надо спасать, - понимаю я, - и девушку и, видимо, ее здоровье.
- Давайте смотреть что с вами. Скажу сразу – на молочницу не похоже, что бы и кто вам не говорил. Тут у вас все очень неблагополучно - сильное воспаление. Впрочем, на взгляд ни один грамотный врач диагноз не поставит. Будем брать анализы: мазок, посев, ПЦР. Это анализы на инфекции, передаваемые половым путем.
- А зачем на инфекции? Я ведь замужем, – девушка произносит это так, как будто говорит «я в крепости» и защищена ото всего на свете. Я тоже так когда-то говорила, чуть на выдохе: «За Мужем».
- Вообще-то, - неожиданно продолжает она, - был у меня один… но уже давно…и вообще, он такой порядочный.
Ох, как все не просто. Вот вам и грусть, и неуверенность, и мятая сумка.
- Давайте подождем результатов, - увожу я в медицинскую терминологию, - у мужчин многие инфекции могут протекать бессимптомно, а вот лечение необходимо всем партнерам. Но сначала – диагностика. Без нее никак.
- А может быть это бассейн? Я на фитнес хожу… Или муж? - тут она вдруг натягивается, как струна, и собирается уходить. – Когда будут результаты?
- Через 4 дня приходите, мы все узнаем.
Через 4 дня она приходит снова. И мы узнаем, что никакая «молочница» в виде карикатурной доярки из мультика ее не посещала, что причина ее бед - трихомонады и хламидии, что никаким самолечением не обойтись и профессиональная медицинская помощь требуется и ей и всем ее партнерам. Она еще больше тревожится, вместо сумки мнет в руках мокрый носовой платок и выглядит так, как будто собралась сбежать от всех проблем на край света. Но мне удается достучаться до нее, и, трезво оценив последствия (вплоть до бесплодия), она соглашается рассказать обо всем мужу и прийти на прием вместе с ним - для обследования и назначения совместного курса лечения.
Вот только я в тот момент уже смотрю на нее и на мир несколько по-другому…А все потому, что за эти 4 дня я узнаю, что «мамуля», вместо Леки, это не просто новое слово а, возможно, большая семейная проблема. Как говорят – не смотри в чужие телефоны и не лезь в чужие компы…
И меня начинает мучить вроде банальный, но очень неоднозначный вопрос: «Что такое измена?» Всего-то одна вольная мысль, минутная слабость, случайный контакт, а потом море ненужных проблем. А с другой стороны, слово «измена» от слова «изменение». И порою просто необходимо изменить: вот только как правильно – изменить «кому-то» или изменить «что-то» - например, в самой себе?