...И вот моя мечта сбылась — я влюблена, счастлива, и переезжаю к любимому в Нью-Йорк! (Подробнее о том, как все произошло читайте в статье Личный опыт: как я вышла замуж за американца). Дэвид не жалел на меня денег, дарил подарки, но поставил обязательное условие: я начну работать как можно скорее. В итоге я пошла учиться в школу риэлтеров, получила лицензию агента недвижимости и стала работать у него в компании David Francis New York. Работа мне очень нравилась — ведь я показывала клиентам роскошное (ну почти) жилье одного из самых дорогих городов мира. Но при этом поначалу было страшно и трудно.
Из какой ты касты?
Не забуду свой первый показ: страшненькая темная квартира с низким потолком на первом этаже за полмиллиона долларов. Представлять интересы хозяина (богатого застройщика) явился его внук — 30-летний франт в костюме Kiton. Мы долго вели светскую беседу, он расспрашивал о моем опыте работы, я нервничала и слишком много говорила. Интуитивно я уже знала, что американцы четко делятся на социальные классы и редко проявляют интерес к тем, кто классом пониже.
«Китон» записал меня в класс восточноевропейских иммигрантов и с трудом сдерживал зевоту. После показа, во время которого у меня застрял в двери ключ, он, не зная, что я подруга Дэвида спросил у него, из-под какого камня я вылезла.
Такие звонки случались несколько раз, но не всегда плохие. Один мой клиент позвонил Дэвиду и сказал, что квартира ему не понравилась, но очень понравилась агент, и не мог ли бы он дать ему мой телефон. Дэвид ответил, что насколько он знает, я с кем-то встречаюсь. Мне он потом шутя предложил телефон этого кардиохирурга, выбирающего квартиру за полтора миллиона. Иногда я думаю, что телефончик надо было взять...
Дэвиду было забавно наблюдать за моими стараниями перенять манеры местной элиты. Его самого вполне устраивало его место — парень из восточного даунтауна (то есть простой парень), перебравшийся в восточный аптаун (где живут богатые), создавший свой успешный бизнес, чудом конкурирующий с гигантами-монополистами. Его родители, бежавшие от нацистов из Германии и Италии с одним чемоданом, имели все основания им гордиться.
Из какой ты касты?
Не забуду свой первый показ: страшненькая темная квартира с низким потолком на первом этаже за полмиллиона долларов. Представлять интересы хозяина (богатого застройщика) явился его внук — 30-летний франт в костюме Kiton. Мы долго вели светскую беседу, он расспрашивал о моем опыте работы, я нервничала и слишком много говорила. Интуитивно я уже знала, что американцы четко делятся на социальные классы и редко проявляют интерес к тем, кто классом пониже.
«Китон» записал меня в класс восточноевропейских иммигрантов и с трудом сдерживал зевоту. После показа, во время которого у меня застрял в двери ключ, он, не зная, что я подруга Дэвида спросил у него, из-под какого камня я вылезла.
Такие звонки случались несколько раз, но не всегда плохие. Один мой клиент позвонил Дэвиду и сказал, что квартира ему не понравилась, но очень понравилась агент, и не мог ли бы он дать ему мой телефон. Дэвид ответил, что насколько он знает, я с кем-то встречаюсь. Мне он потом шутя предложил телефон этого кардиохирурга, выбирающего квартиру за полтора миллиона. Иногда я думаю, что телефончик надо было взять...
Дэвиду было забавно наблюдать за моими стараниями перенять манеры местной элиты. Его самого вполне устраивало его место — парень из восточного даунтауна (то есть простой парень), перебравшийся в восточный аптаун (где живут богатые), создавший свой успешный бизнес, чудом конкурирующий с гигантами-монополистами. Его родители, бежавшие от нацистов из Германии и Италии с одним чемоданом, имели все основания им гордиться.
Наблюдая за приключениями подруг на рынке свиданий, я узнала, что найти хорошего мужа в Нью-Йорке непросто. Мужчины избалованы самыми красивыми девушками мира, приезжающими в поисках принца с трастовым фондом, но женятся обычно только на своих — из хороших семей и без странных иноземных привычек.
Героиня статьи Марина сразу после переезда в Нью-Йорк
Моя русская подруга встречалась с прапраправнуком одного из отцов-основателей американской конституции, он писал ей стихи и сетовал, что никто в его обществе не слышал про МГУ. Его так же расстраивали ее макияж и юбки Dolce & Gabbana — приличные люди не наряжаются. В итоге он он женился на не красящейся выпускнице престижного Brown.
Другая московская знакомая, недавно приехавшая в Нью-Йорк, нашла судьбу по дороге в супермаркет, куда вышла в трениках и с небрежным хвостиком. Он шел навстречу, чуть не свернул шею и больше не отпустил. У них недавно родился малыш.
Маленькая хозяйка большого дома
Я была влюблена в Нью-Йорк, в свою новую работу, в Дэвида. Мы оба успели нагуляться и натусоваться и были рады домашней жизни. Каждый день я ходила в супермаркет через дорогу. Мне нравилось покупать недоступные тогда для меня в Москве продукты — свежую спаржу, салат корн, лиловую цветную капусту. Я убирала дом, отскабливая многолетние слои жира, которые не замечала домработница, часто готовила: карри виндалу, юкку с черной фасолью, томатийо с соленой треской.
Я вегетаринка, а у Дэвида был ритуальный стейк раз в неделю. Я показала ему фильмы про индустрию животных продуктов, у него в глазах были слезы, и он решил отказаться от мяса. Я старалась сделать переход безболезненным для него и готовила разные вкусности каждый день. Ему это нравилось, и в какой-то момент перестало удивлять. Как-то вечером к нам зашел сотрудник фирмы Дэвида, я готовила свое коронное карри с фальшивой курицей. Сосед спросил, что за событие, такой необычный ужин, Дэвид с хвастовством в голосе ответил: «А у нас так каждый день, ей просто нравится готовить».
Я была влюблена в Нью-Йорк, в свою новую работу, в Дэвида. Мы оба успели нагуляться и натусоваться и были рады домашней жизни. Каждый день я ходила в супермаркет через дорогу. Мне нравилось покупать недоступные тогда для меня в Москве продукты — свежую спаржу, салат корн, лиловую цветную капусту. Я убирала дом, отскабливая многолетние слои жира, которые не замечала домработница, часто готовила: карри виндалу, юкку с черной фасолью, томатийо с соленой треской.
Я вегетаринка, а у Дэвида был ритуальный стейк раз в неделю. Я показала ему фильмы про индустрию животных продуктов, у него в глазах были слезы, и он решил отказаться от мяса. Я старалась сделать переход безболезненным для него и готовила разные вкусности каждый день. Ему это нравилось, и в какой-то момент перестало удивлять. Как-то вечером к нам зашел сотрудник фирмы Дэвида, я готовила свое коронное карри с фальшивой курицей. Сосед спросил, что за событие, такой необычный ужин, Дэвид с хвастовством в голосе ответил: «А у нас так каждый день, ей просто нравится готовить».
Марина, Дэвид и Хлоя
Как я уже говорила, Дэвид на самом деле не риэлтор, а актер (недвижимостью он занялся, чтобы прокормить себя в ожидании ролей). Так что периодически он вдруг все бросал и начинал сниматься в независимых фильмах. Он дружил с известным кинопродюсером Питером Богдановичем, и иногда от него перепадали мелкие роли в больших голливудских кино — даже снимался с Дженнифер Анистон и Оуэном Уилсоном в фильме She’s Funny That Way в роли из серии «если моргнешь, то пропустишь». Кино было его любимым хобби, хоть и не могло прокормить. (Он горд, что я пишу про него в статье и просит даже указать его личную страничку на сайте о кино. Дэвид, лови!)
Он шутил над нашими разговорами с подругой по-русски и называл их «дудки-мудки» — так для его уха звучала наша речь.
Два-три раза в год мы путешествовали. Я была счастлива за исключением моментов ссор. Это были какие-то мелкие взаимные придирки, не так посмотрела, слишком поздно пришла домой, не понимала каких-то рабочих инструкций, не обновила вовремя сайт с объявлениями — работать и жить вместе всегда не легко. Была и ревность.
Я познакомилась с итальянцем на вечеринке у друзей, Дэвид отказался тогда пойти со мной, сославшись на усталость. Итальянец предложил переписываться, чтобы научить друг друга итальянскому и русскому, конечно, это был лишь предлог. Дэвид увидел нашу невинную переписку и был разъярен. А я ревновала его к одной навязчивой и богатой клиентке его возраста. Они часто и долго болтали по телефону.
Несмотря на это, каждый день я считала свои благословения, как говорят американцы. У меня было все. Единственное, чего не хватало — это ребенок.
Мне 37, и я хочу ребенка
После замершей беременности в первом браке я боялась, что не смогу стать мамой. С Дэвидом мы часто обсуждали детскую тему, но его устраивала жизнь без ребенка, а мне было уже 37.
Он шутил над нашими разговорами с подругой по-русски и называл их «дудки-мудки» — так для его уха звучала наша речь.
Два-три раза в год мы путешествовали. Я была счастлива за исключением моментов ссор. Это были какие-то мелкие взаимные придирки, не так посмотрела, слишком поздно пришла домой, не понимала каких-то рабочих инструкций, не обновила вовремя сайт с объявлениями — работать и жить вместе всегда не легко. Была и ревность.
Я познакомилась с итальянцем на вечеринке у друзей, Дэвид отказался тогда пойти со мной, сославшись на усталость. Итальянец предложил переписываться, чтобы научить друг друга итальянскому и русскому, конечно, это был лишь предлог. Дэвид увидел нашу невинную переписку и был разъярен. А я ревновала его к одной навязчивой и богатой клиентке его возраста. Они часто и долго болтали по телефону.
Несмотря на это, каждый день я считала свои благословения, как говорят американцы. У меня было все. Единственное, чего не хватало — это ребенок.
Мне 37, и я хочу ребенка
После замершей беременности в первом браке я боялась, что не смогу стать мамой. С Дэвидом мы часто обсуждали детскую тему, но его устраивала жизнь без ребенка, а мне было уже 37.
Ребенок превратился в мой главный проект, а секс перестал быть просто сексом. Хочешь, не хочешь — у меня смайлик на тесте, давай! Каждый месяц я чувствовала себя беременной и была счастлива, а
потом плакала и впадала в депрессию. Год секса по свистку не мог не сказаться на наших отношениях.
потом плакала и впадала в депрессию. Год секса по свистку не мог не сказаться на наших отношениях.
Отец и дитя
Никогда не забуду, как Дэвид опаздывал на работу, а я уже решилась на поход к врачу, но все равно заставила его заняться с утра любовью. После секса он смеялся над тем, как я лежала на подушке с поднятыми вверх ногами. Через неделю я пила шампанское с американской подругой в баре ресторана, популярного у русских олигархов, и произносила тираду о том, что скоро буду бездетной 50-летней женщиной с вечным бокалом игристого, пока мой старый зануда-муж валяется дома на диване. Мне не хотелось пить второй бесплатный бокал, который поставил передо мной бармен. Вскоре выяснилось, что мое тело уже усиленно растило ребенка.
Реакцию Дэвида на тест с двумя полосками: «Черт, как это могло случиться?!» — я объяснила себе шоком и страхом неизвестного. Но он быстро взял себя в руки, обнял меня, поздравил и тут же начал высчитывать предстоящие расходы.
Я никогда не видела его таким испуганным. Без страховки расходы на беременность и роды составили бы от 50 до 500 тысяч долларов и выше (если малышу потребовалась бы пересадка сердца, например). В конце концов мы сделали страховку через фирму Дэвида, и только после этого он стал вести себя как счастливый будущий отец.
Вскоре мной заинтересовалась его семья, со мной приехал познакомиться старший брат, похожий на Олега Басилашвили, а интеллигентный итальянский папа звонил каждый день и просил навещать его почаще в доме для пожилых людей. Моя беременность протекала легко под пристальным наблюдением русской акушерки-гинеколога. Я продолжала работать и продавала целые дома, забираясь с огромным животом на крыши по узким лестницам к ужасу китайских инвесторов.
В день родов я должна была быть на рабочей встрече — Дэвид ее отменил после звонка из больницы, куда меня срочно увезли. Я не чувствовала никакого дискомфорта, все произошло легко и быстро. Дэвид вышел из палаты за пиццей, а когда вернулся, уже показалась головка. Он положил пиццу на столик со стерильными инструментами и опять сказал: «Черт, когда это случилось?» Так родилась наша маленькая куколка Хлоя, это был самый счастливый день моей жизни!
Вскоре мной заинтересовалась его семья, со мной приехал познакомиться старший брат, похожий на Олега Басилашвили, а интеллигентный итальянский папа звонил каждый день и просил навещать его почаще в доме для пожилых людей. Моя беременность протекала легко под пристальным наблюдением русской акушерки-гинеколога. Я продолжала работать и продавала целые дома, забираясь с огромным животом на крыши по узким лестницам к ужасу китайских инвесторов.
В день родов я должна была быть на рабочей встрече — Дэвид ее отменил после звонка из больницы, куда меня срочно увезли. Я не чувствовала никакого дискомфорта, все произошло легко и быстро. Дэвид вышел из палаты за пиццей, а когда вернулся, уже показалась головка. Он положил пиццу на столик со стерильными инструментами и опять сказал: «Черт, когда это случилось?» Так родилась наша маленькая куколка Хлоя, это был самый счастливый день моей жизни!
Марина и Дэвид
Первые испытания
Первые дни дома оказались очень тяжелыми. Я вернулась к горе грязной посуды: почему он не вызывал уборщицу, пока ждал нас? Я мыла посуду и плакала. Дэвида это напугало: «У тебя послеродовая депрессия! Ты не справишься! Что с нами будет?!» У него началась паника, он стал бояться, что ребенок умрет, начал контролировать мои действия и делать замечания. Во мне поселились раздражение и обида.
Первые пару недель, как ни странно, казалось, что жизнь не изменилась. Я кормила грудью каждые два часа днем и ночью, ребенок спал с нами, вообще не плакал, и мне удавалось даже работать на компьютере, убирать и готовить, пока она спала. Дальше стало сложнее. Я не могла положить малышку ни на минуту, она начинала плакать. У Дэвида удвоилось количество работы, и он психовал, ревновал к ребенку, пытался вернуть прежний распорядок жизни и совсем мне не помогал. Я принимала душ, распевая песни малышке, чтоб она не орала, и часто вылезала в мыльной пене, когда та закатывалась в истерике. Все это время муж сидел в соседней комнате и отказывался взять дочь на руки.
Первые дни дома оказались очень тяжелыми. Я вернулась к горе грязной посуды: почему он не вызывал уборщицу, пока ждал нас? Я мыла посуду и плакала. Дэвида это напугало: «У тебя послеродовая депрессия! Ты не справишься! Что с нами будет?!» У него началась паника, он стал бояться, что ребенок умрет, начал контролировать мои действия и делать замечания. Во мне поселились раздражение и обида.
Первые пару недель, как ни странно, казалось, что жизнь не изменилась. Я кормила грудью каждые два часа днем и ночью, ребенок спал с нами, вообще не плакал, и мне удавалось даже работать на компьютере, убирать и готовить, пока она спала. Дальше стало сложнее. Я не могла положить малышку ни на минуту, она начинала плакать. У Дэвида удвоилось количество работы, и он психовал, ревновал к ребенку, пытался вернуть прежний распорядок жизни и совсем мне не помогал. Я принимала душ, распевая песни малышке, чтоб она не орала, и часто вылезала в мыльной пене, когда та закатывалась в истерике. Все это время муж сидел в соседней комнате и отказывался взять дочь на руки.
Моя обида переросла в глухую ярость. В какой-то момент я сказала, что хочу уехать с дочкой и котами в Россию, что наши отношения кончились.
Он плакал и умолял не уезжать, клялся в любви. А потом обвинил меня в том, что я хочу похитить дочку и вызвал полицию. Я рыдала от ужаса предательства. Полицейские спокойно спросили, хочу ли я похитить ребенка. Я сказала, что нет, что я просто хочу нормальной жизни, чтобы на меня не орали за неприготовленный ужин, чтобы муж хотя бы иногда брал ребенка на руки. Они сунули мне в руки брошюры о домашнем насилии и настоятельно посоветовали позвонить на горячую линию помощи женщинам. Я начинала понимать, почему от Дэвида сбежала жена.
Я поставила эмоциональный блок между ним и собой и занялась ребенком. Уходила с ней гулять на целый день, записалась на классы для младенцев. Были и хорошие дни, когда жизнь казалась нормальной. У нас было достаточно денег, чудесный здоровый ребенок. Постепенно мы перестроились на новые роли — он работал и платил по счетам, я растила малышку.
Моя семья наконец-то получила американские визы, и в гости приехала тетя. Первый раз за полтора года я смогла выдохнуть — я была не одна, рядом родной человек, можно пойти в душ и выпить
чашку чая, пока она не остыла. Дэвид всей душой полюбил мою тетю, потому что она взяла хозяйство на себя, и перед ним снова ставилась тарелка с ароматной едой. Он был счастлив! Потом он делал все, чтобы тетя приезжала как можно чаще, но категорически не хотел, чтобы я с дочкой поехала навестить близких в Россию. Он боялся, что мы не вернемся, и у него были основания.
Я поставила эмоциональный блок между ним и собой и занялась ребенком. Уходила с ней гулять на целый день, записалась на классы для младенцев. Были и хорошие дни, когда жизнь казалась нормальной. У нас было достаточно денег, чудесный здоровый ребенок. Постепенно мы перестроились на новые роли — он работал и платил по счетам, я растила малышку.
Моя семья наконец-то получила американские визы, и в гости приехала тетя. Первый раз за полтора года я смогла выдохнуть — я была не одна, рядом родной человек, можно пойти в душ и выпить
чашку чая, пока она не остыла. Дэвид всей душой полюбил мою тетю, потому что она взяла хозяйство на себя, и перед ним снова ставилась тарелка с ароматной едой. Он был счастлив! Потом он делал все, чтобы тетя приезжала как можно чаще, но категорически не хотел, чтобы я с дочкой поехала навестить близких в Россию. Он боялся, что мы не вернемся, и у него были основания.
В отпуске
Еще об американских папах
Большинство отцов в Америке принимают активное участие в воспитании детей и поровну делят домашние дела. Это был не наш случай. Перед тем как выходить замуж за американца, хорошо бы поинтересоваться, к какому лагерю он себя относит — к республиканцам или демократам. Это важно, потому что эти партии представляют противоположные наборы основных ценностей. Республиканцы — консерваторы, за традиционные семейные и гендерные роли, против абортов, за воспитание детей в строгости. Демократы — либеральны, за смешение семейных и гендерных ролей, за право женщины распоряжаться своим телом, за науку и поиск духовного смысла, но не организованную религию.
Появление ребенка сделало до этого нейтрального Дэвида республиканцем. Он вспомнил, что его обязанностью является воспитание ребенка в духе католицизма. Я согласилась на крещение, где меня не подпустили к ребенку, а священник нечаянно налил Хлое в глаза воды. После этого я сказала, что все остальное — религиозная школа, причастия и конфирмация — случатся только через мой труп, а Дэвид пробурчал, что это будет несложно организовать.
До этого времени я как будто забыла про свою родину, она существовала только как дом моих родителей. Я не готовила русскую еду, не смотрела русское тв, не читала русских книг. Но тут все изменилось.
Большинство отцов в Америке принимают активное участие в воспитании детей и поровну делят домашние дела. Это был не наш случай. Перед тем как выходить замуж за американца, хорошо бы поинтересоваться, к какому лагерю он себя относит — к республиканцам или демократам. Это важно, потому что эти партии представляют противоположные наборы основных ценностей. Республиканцы — консерваторы, за традиционные семейные и гендерные роли, против абортов, за воспитание детей в строгости. Демократы — либеральны, за смешение семейных и гендерных ролей, за право женщины распоряжаться своим телом, за науку и поиск духовного смысла, но не организованную религию.
Появление ребенка сделало до этого нейтрального Дэвида республиканцем. Он вспомнил, что его обязанностью является воспитание ребенка в духе католицизма. Я согласилась на крещение, где меня не подпустили к ребенку, а священник нечаянно налил Хлое в глаза воды. После этого я сказала, что все остальное — религиозная школа, причастия и конфирмация — случатся только через мой труп, а Дэвид пробурчал, что это будет несложно организовать.
До этого времени я как будто забыла про свою родину, она существовала только как дом моих родителей. Я не готовила русскую еду, не смотрела русское тв, не читала русских книг. Но тут все изменилось.
Маленькая дочь воспринимала среду как данность, и стало необходимым определить то важное, что перейдет к ней от родителей. У нас с Дэвидом «важное», к сожалению, не совпало. В отношениях началась идеологическая война за разум и душу ребенка.
Поскольку я являюсь главной фигурой в жизни Хлои, то побеждаю с сильным отрывом. Дэвид не может мне этого простить. Он называет меня коммунисткой и атеисткой. Я хочу, чтобы дочь росла в гендерно-нейтральной обстановке, а Дэвид настаивает, что у девочек должны быть совсем другие манеры, чем у мальчиков, что все детсадовские бойфренды будут расстреляны им из рогатки, и вообще лучшая карьера для девочки — это монастырь.
Моя американская мечта
Меня часто спрашивают: а какие они, американские мужчины? Я отвечаю вначале, что они, конечно, разные. Но... Думаю, я знаю, чего они хотят от женщин. Они хотят равных сил. Они хотят, чтобы было за что уважать своих подруг. И еще им кажется, что они устали от жестких американок с парочкой железных шаров под юбкой... Но это не так: стоит вам дать слабину, и этот мужчина может начать злоупотреблять своей властью. Нельзя этого допускать.
Моя американская мечта
Меня часто спрашивают: а какие они, американские мужчины? Я отвечаю вначале, что они, конечно, разные. Но... Думаю, я знаю, чего они хотят от женщин. Они хотят равных сил. Они хотят, чтобы было за что уважать своих подруг. И еще им кажется, что они устали от жестких американок с парочкой железных шаров под юбкой... Но это не так: стоит вам дать слабину, и этот мужчина может начать злоупотреблять своей властью. Нельзя этого допускать.
К своим 45 годам я наконец повзрослела. Мы выбрали и купили дом в живописной деревне на океанском пляже в полутора часах езды от Манхэттена. Мы с трудом представляли жизнь в своем доме, затраты, необходимые на его содержание. Наши сбережения таяли. Дочь начала школу с большим для нее и меня стрессом, я пошла на работу в международную фирму недвижимости. К нам периодически приезжала моя тетя, моя семья начала помогать финансово. В какой-то момент я оплачивала счета и свой гигантский подоходный налог из сбережений на колледж для Хлои, подаренных моей семьей.
В какой-то момент меня неожиданно накрыло невыносимой ностальгией по России, по тому, как дешево и просто там жить, по друзьям, по задушевным разговорам, которые есть только там, по своей юности. Наверное, это и есть кризис среднего возраста, и в иммиграции он чувствуется сильнее.
Наш первый ребенок-котик
Я решила вернуться к профессии переводчика, с которой начинала, и специализироваться на медицине. Сейчас заканчиваю учебу и скоро займусь поиском новой работы.
Наш кризис, кажется, миновал, мы оба привыкли к новой жизни, где приоритет — ребенок. Дэвид, хоть и попрекает меня либеральными книгами про воспитание детей, с восхищением смотрит, как Хлоя разучивает «Щелкунчика» и «Лебединое озеро» на пианино. Он занимается домом, если не сам, то с помощью наемных рабочих, а на днях поймал и обезвредил мелкого вора, утащившего у соседа тяжеленную пилу по камню. Пару раз в неделю ездит в магазин за продуктами и даже иногда готовит завтрак.
Он часто играет с дочкой и пытается рассказывать о Боге. Хлоя очень умная, и у нее папино чувство юмора. Она отвечает: «Папа, ты говоришь, молитвы помогают желаниям сбываться? Пойду помолюсь, чтобы в школу больше не ходить. Посмотрим, как это сработает».
Узнав, что я пишу эту историю для русского сайта, Дэвид сказал: «Надеюсь, ты не описываешь там всякие глупости, а то выучу русский язык и расскажу, как все было на самом деле».
Наш кризис, кажется, миновал, мы оба привыкли к новой жизни, где приоритет — ребенок. Дэвид, хоть и попрекает меня либеральными книгами про воспитание детей, с восхищением смотрит, как Хлоя разучивает «Щелкунчика» и «Лебединое озеро» на пианино. Он занимается домом, если не сам, то с помощью наемных рабочих, а на днях поймал и обезвредил мелкого вора, утащившего у соседа тяжеленную пилу по камню. Пару раз в неделю ездит в магазин за продуктами и даже иногда готовит завтрак.
Он часто играет с дочкой и пытается рассказывать о Боге. Хлоя очень умная, и у нее папино чувство юмора. Она отвечает: «Папа, ты говоришь, молитвы помогают желаниям сбываться? Пойду помолюсь, чтобы в школу больше не ходить. Посмотрим, как это сработает».
Узнав, что я пишу эту историю для русского сайта, Дэвид сказал: «Надеюсь, ты не описываешь там всякие глупости, а то выучу русский язык и расскажу, как все было на самом деле».
Понравилась статья? Читайте предысторию о приключениях Марины на ярмарке невест Москвы, первом американском муже и встрече с Дэвидом на сайте знакомств.
