AD
Психолог Галина Тимошенко, программа «Понять. Простить»
— «Понять. Простить» - может ли это быть «рецептом» к исцелению души?
— Вообще-то на мой взгляд, эта фраза никоим образом не может быть описанием действий психотерапевта на приеме — и уж тем более рецептом. Прощать нам клиента явно не за что, а вот понять… Только, боюсь, и понимание это обязано отличаться от понимания, которое может существовать в отношениях между близкими людьми. Психотерапевт должен понимать, какие именно личностные «тараканы» породили ту или иную сложную или болезненную ситуацию в жизни человека. Для нас, как и для врачей, непреложным является принцип «Лечи не симптом, а болезнь». Строго говоря, и в отношениях близких людей название нашей передачи не панацея: простить можно и не поняв, а понять — не простив. Но, с моей точки зрения, само стремление понять другого человека можно считать совершенно необходимым (хотя и не достаточным) условием близости.
— «Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно», если снимают столько лет один проект, то… Зачем?
— Тут я могу опираться только на то, что регулярно слышу от самих зрителей. Они говорят (и мне так хотелось бы им верить!), что и диалоги психолога с главными героями, и «разбор полетов» в конце каждой серии дают им возможность посмотреть с новой, неожиданной точки зрения на их собственные проблемы.
— И это плюс! А минусы есть у психологических программ?
— Я далека от того, чтобы приписывать психологу и его словам безграничную власть над людьми. В конце концов, человек всегда слышит не то, что ему говорят, а то, что он хочет услышать. Так что если кому-то очень уж приспичит понять сказанные с экрана слова психолога каким-нибудь особо извращенным образом, то помешать ему будет нельзя. Но с другой стороны - в этом случае такому человеку точно так же ничто не помешает таким же извращенным образом понять закат солнца, глупую песню или что угодно еще. Психолог и психологические телепередачи никаким особым могуществом с этой точки зрения не обладают - может, к счастью, а может, и к сожалению…
— Хорошо. Беседуя с героями, «разбирая полеты» Вы даете некоторые, назовем их, советы. Можно ли навредить универсальными советами?
— Мне кажется, нет смысла предостерегать зрителей от чего бы то ни было: как я уже говорила, человек все видит, слышит и понимает в точности так, как ему выгодно. Разумеется, в самом широком смысле этого слова. Все, что я могу сделать - это каждый раз предлагать нашим главным героям не конкретные действия, а действительно новую точку зрения, с которой ситуация может быть видна совершенно по-новому. И тогда любой человек может примерить такую точку зрения на самого себя и свою ситуацию, с которой все равно будет видна именно его ситуация. Это ведь все равно что дать человеку бинокль или фонарик: только сам человек будет решать, на что его направить.
— Работа на ТВ как-то изменила Вашу жизнь? Пришлось ли идти на какие-то компромиссы, как с профессионалом?
— Ни в коем случае. Честно говоря, это было изначально моим внутренним условием согласия на участие в передаче. Я никогда не говорила того, что не думала - как не делаю этого ни в каких своих жизненных ситуациях. Еще в школе я один-единственный раз столкнулась с необходимостью говорить то, что положено. Будучи комсоргом школы, мне пришлось «комментировать» какое-то очень давнее нападение Китая на Вьетнам (если я, конечно, не ошибаюсь за давностью лет). Как вы понимаете, комсоргом я пробыла недолго, но тот ужас и безумный стыд, который я тогда испытала, до сих пор удерживают меня от совершения чего-то подобного. (улыбается)
— И наверно, поэтому Вы достаточно категоричны и жестки в своих высказываниях. Психолог, как хирург, должен быть именно таким: сделаю больно ради спасения?
— О, это просто замечательный вопрос! И ответ на него будет довольно сложным. Есть одна очень интересная и точная фраза: если вас что-то цепляет - значит, из вас что-то торчит. Иными словами, нет никаких слов, которые были бы обидны для всех людей. Допустим, если мне скажут, что я глупая - я не обижусь, потому что точно знаю: это ко мне не относится. Если мне скажут, что я отнюдь не красавица и вообще пожилая или даже старая - я тоже не обижусь, потому что точно знаю: это правда. Отсюда следует простая логическая цепочка: если человека что-то задело в моих словах - значит, у него есть какой-то «таракан», который сделал эти слова обидными. Например, больное самолюбие, страх видеть реальность такой, какая она есть и т.д. Если такой «таракан» у него имеется - значит, с ним надо работать; если с ним надо работать - значит, для этого нужна мотивация; если нужна мотивация - значит, человеку нужно в полной мере ощутить опасность, невыгодность, болезненность и т.п. этого «таракана» для него.
— А ведь и правда!
— И если вы внимательно вслушаетесь в то, что я говорю главному герою серии «на приеме», то заметите, что я всегда опираюсь исключительно на здравый смысл - то есть на законы материального мира, противостоять которым человеку ни при каких условиях не удастся. Что ж поделаешь, если человека задевает мысль о том, что у какого-то его действия есть вполне закономерные последствия, которые ему не нравятся? Это, уж извините, не моя вина: все претензии к природе, к судьбе, к Господу Богу – тут кому что нравится…
— Вообще-то на мой взгляд, эта фраза никоим образом не может быть описанием действий психотерапевта на приеме — и уж тем более рецептом. Прощать нам клиента явно не за что, а вот понять… Только, боюсь, и понимание это обязано отличаться от понимания, которое может существовать в отношениях между близкими людьми. Психотерапевт должен понимать, какие именно личностные «тараканы» породили ту или иную сложную или болезненную ситуацию в жизни человека. Для нас, как и для врачей, непреложным является принцип «Лечи не симптом, а болезнь». Строго говоря, и в отношениях близких людей название нашей передачи не панацея: простить можно и не поняв, а понять — не простив. Но, с моей точки зрения, само стремление понять другого человека можно считать совершенно необходимым (хотя и не достаточным) условием близости.
— «Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно», если снимают столько лет один проект, то… Зачем?
— Тут я могу опираться только на то, что регулярно слышу от самих зрителей. Они говорят (и мне так хотелось бы им верить!), что и диалоги психолога с главными героями, и «разбор полетов» в конце каждой серии дают им возможность посмотреть с новой, неожиданной точки зрения на их собственные проблемы.
— И это плюс! А минусы есть у психологических программ?
— Я далека от того, чтобы приписывать психологу и его словам безграничную власть над людьми. В конце концов, человек всегда слышит не то, что ему говорят, а то, что он хочет услышать. Так что если кому-то очень уж приспичит понять сказанные с экрана слова психолога каким-нибудь особо извращенным образом, то помешать ему будет нельзя. Но с другой стороны - в этом случае такому человеку точно так же ничто не помешает таким же извращенным образом понять закат солнца, глупую песню или что угодно еще. Психолог и психологические телепередачи никаким особым могуществом с этой точки зрения не обладают - может, к счастью, а может, и к сожалению…
— Хорошо. Беседуя с героями, «разбирая полеты» Вы даете некоторые, назовем их, советы. Можно ли навредить универсальными советами?
— Мне кажется, нет смысла предостерегать зрителей от чего бы то ни было: как я уже говорила, человек все видит, слышит и понимает в точности так, как ему выгодно. Разумеется, в самом широком смысле этого слова. Все, что я могу сделать - это каждый раз предлагать нашим главным героям не конкретные действия, а действительно новую точку зрения, с которой ситуация может быть видна совершенно по-новому. И тогда любой человек может примерить такую точку зрения на самого себя и свою ситуацию, с которой все равно будет видна именно его ситуация. Это ведь все равно что дать человеку бинокль или фонарик: только сам человек будет решать, на что его направить.
— Работа на ТВ как-то изменила Вашу жизнь? Пришлось ли идти на какие-то компромиссы, как с профессионалом?
— Ни в коем случае. Честно говоря, это было изначально моим внутренним условием согласия на участие в передаче. Я никогда не говорила того, что не думала - как не делаю этого ни в каких своих жизненных ситуациях. Еще в школе я один-единственный раз столкнулась с необходимостью говорить то, что положено. Будучи комсоргом школы, мне пришлось «комментировать» какое-то очень давнее нападение Китая на Вьетнам (если я, конечно, не ошибаюсь за давностью лет). Как вы понимаете, комсоргом я пробыла недолго, но тот ужас и безумный стыд, который я тогда испытала, до сих пор удерживают меня от совершения чего-то подобного. (улыбается)
— И наверно, поэтому Вы достаточно категоричны и жестки в своих высказываниях. Психолог, как хирург, должен быть именно таким: сделаю больно ради спасения?
— О, это просто замечательный вопрос! И ответ на него будет довольно сложным. Есть одна очень интересная и точная фраза: если вас что-то цепляет - значит, из вас что-то торчит. Иными словами, нет никаких слов, которые были бы обидны для всех людей. Допустим, если мне скажут, что я глупая - я не обижусь, потому что точно знаю: это ко мне не относится. Если мне скажут, что я отнюдь не красавица и вообще пожилая или даже старая - я тоже не обижусь, потому что точно знаю: это правда. Отсюда следует простая логическая цепочка: если человека что-то задело в моих словах - значит, у него есть какой-то «таракан», который сделал эти слова обидными. Например, больное самолюбие, страх видеть реальность такой, какая она есть и т.д. Если такой «таракан» у него имеется - значит, с ним надо работать; если с ним надо работать - значит, для этого нужна мотивация; если нужна мотивация - значит, человеку нужно в полной мере ощутить опасность, невыгодность, болезненность и т.п. этого «таракана» для него.
— А ведь и правда!
— И если вы внимательно вслушаетесь в то, что я говорю главному герою серии «на приеме», то заметите, что я всегда опираюсь исключительно на здравый смысл - то есть на законы материального мира, противостоять которым человеку ни при каких условиях не удастся. Что ж поделаешь, если человека задевает мысль о том, что у какого-то его действия есть вполне закономерные последствия, которые ему не нравятся? Это, уж извините, не моя вина: все претензии к природе, к судьбе, к Господу Богу – тут кому что нравится…
Психолог Галина Тимошенко, программа «Понять. Простить»
— Наверно, проще «приземлять» героя, когда вы не смотрите друг другу в глаза…
— В реальной работе я веду себя точно так же! И еще один момент: я никогда не исхожу из того, что мой клиент глупее или слабее меня, что к нему надо быть снисходительной и пр. Если я буду исходить из того, что клиент слаб - то о каких изменениях в его жизни вообще можно будет говорить?! Поэтому я и разговариваю всегда с сильным человеком - даже если он сам сейчас чувствует себя слабым. Как ни странно, для непрофессионального взгляда, это очень даже работает. Во всяком случае, с теми, кто пришел действительно для того, чтобы изменить свою жизнь.
— Вы принимаете участие в написании сценария программы?
Я получаю написанный сценарий и отвечаю на реплики главного героя в точности так, как ответила бы на такую реплику на реальном приеме.
— Ощущаете себя актрисой?
— Наверное, все-таки да. Казалось бы, я делаю на экране ровно то же самое, что и в обычной работе… Только в моей обычной работе у меня никогда нет возможности одну и ту же реплику повторить с разными интонациями и с различными словесными нюансами столько раз, сколько потребуется дублей… С одной стороны, именно это вынуждает меня чувствовать себя почти актрисой.
— Почему же почти?
— Я слишком уважительно отношусь к этой профессии, чтобы считать себя, дилетанта, настоящей актрисой. (улыбается) А с другой, погружение в совершенно новые для меня сферы драматургии и актерского мастерства дало мне для моей основной работы невероятно много - так много, как я даже не предполагала…
— Позвольте женский вопрос. Вы в каждом новом включении в новом костюме. Почему? Важно ли, во что одет психолог?
— С одной стороны, это изначально входило в концепцию передачи: в самом деле, ведь главный герой приходит ко мне в разные дни - почему же я должна быть одета в одно и то же? Но, с другой стороны, я и сама давным-давно привыкла никогда не надевать два дня подряд одно и то же - уже даже и не помню, почему…
— Какая красивая привычка! А есть ли правило для аксессуаров, которые у Вас тоже необычные и разные?
— Я всегда исхожу из очень простой идеи: психолог не имеет право говорить то, что клиент и без него знает. А если психолог говорит по-настоящему интересные и неожиданные вещи, то никакие аксессуары клиента от этого не отвлекут.
— Почему и в каких случаях необходимо обращаться к психологам? А что можно решить с подружками?
— Выговориться и пожаловаться, не собираясь ничего менять, вполне можно и с подружками. (улыбается) А то ведь можно нарваться на такого вредного психолога, как, например, я, который начнет говорить всякие не слишком приятные вещи и откажется вытирать клиенту слезки и кормить его грудью…
— Как подготовиться ко встрече с психологом?
— А никак не надо готовиться. Если клиент на приеме спрашивает, что он должен рассказать, всегда отвечаю: говорите, что хотите - мы все равно выберемся куда надо, уж это я вам обещаю… В этом и есть одна из составляющих профессионализма психолога: суметь увидеть проявления тех самых «тараканов» в любом проявлении человека.
— Какие сейчас самые распространенные проблемы, с которыми приходят на прием?
— Честно говоря, за те три десятка лет, которые я работаю, мне не удалось заметить особой специфики проблем в разное время года или даже в разные десятилетия. Это и понятно: набор принципиально возможных базовых личностных проблем не меняется с годами…
— Что можно назвать «психологической» бедой, главной проблемой, нашего времени?
— Главная беда, на мой взгляд - зависимость от чужого мнения. И самое ужасное, что эта беда активнейшим образом культивируется в обществе. В самом деле, если задуматься о новомодных понятиях (по моему глубокому убеждению - псевдопсихологических) абьюза и, скажем, токсичности, то станет очевидно: они снимают ответственность с самого человека за свою жизнь. То есть когда человека бьют или насилуют - это, конечно, абьюз. А если человеку говорят, что он неудачник, урод или что-то столь же приятное, а он от этого начинает именно так к себе относиться - разве в этом виноват «абьюзер» или «токсичный человек»?!
— В этом месте мы с читателями можем запутаться…
— Все просто. Проблема-то в этом случае не в чьих-то словах, а в том, что жертва с готовностью принимает чужое мнение на собственный счет за реальность. А слабо начать самому выстраивать свое собственное мнение о себе самом? Мы ведь никому не поверим, если нам скажут, что дважды два - шесть: мы-то точно знаем, что четыре. Иными словами, мы зависим от чужого мнения только в тех вопросах, по которым у нас нет своего мнения. И что нам мешает это самое свое обоснованное мнение сформировать?! Уж случайно не наши ли «тараканы»? Или все-таки приятнее думать, что окружающие такие гады?
— Бывало так, что один клиент помогал Вам понять другого или что-то в себе?
— Регулярно! И это один из самых больших кайфов в моей работе!
— Вы наверняка составляете первое впечатление о человеке по голосу, внешнему виду. Всегда ли это совпадает?
— Я больше ориентируюсь не на голос или внешний вид, а на слова, которые человек выбирает и произносит: это мне представляется куда более надежным источником информации. Однако бывает, что и не совпадает - причем чаще всего именно тогда, когда я, сама того не заметив, начинаю опираться на какие-то более субъективные вещи.
— В реальной работе я веду себя точно так же! И еще один момент: я никогда не исхожу из того, что мой клиент глупее или слабее меня, что к нему надо быть снисходительной и пр. Если я буду исходить из того, что клиент слаб - то о каких изменениях в его жизни вообще можно будет говорить?! Поэтому я и разговариваю всегда с сильным человеком - даже если он сам сейчас чувствует себя слабым. Как ни странно, для непрофессионального взгляда, это очень даже работает. Во всяком случае, с теми, кто пришел действительно для того, чтобы изменить свою жизнь.
— Вы принимаете участие в написании сценария программы?
Я получаю написанный сценарий и отвечаю на реплики главного героя в точности так, как ответила бы на такую реплику на реальном приеме.
— Ощущаете себя актрисой?
— Наверное, все-таки да. Казалось бы, я делаю на экране ровно то же самое, что и в обычной работе… Только в моей обычной работе у меня никогда нет возможности одну и ту же реплику повторить с разными интонациями и с различными словесными нюансами столько раз, сколько потребуется дублей… С одной стороны, именно это вынуждает меня чувствовать себя почти актрисой.
— Почему же почти?
— Я слишком уважительно отношусь к этой профессии, чтобы считать себя, дилетанта, настоящей актрисой. (улыбается) А с другой, погружение в совершенно новые для меня сферы драматургии и актерского мастерства дало мне для моей основной работы невероятно много - так много, как я даже не предполагала…
— Позвольте женский вопрос. Вы в каждом новом включении в новом костюме. Почему? Важно ли, во что одет психолог?
— С одной стороны, это изначально входило в концепцию передачи: в самом деле, ведь главный герой приходит ко мне в разные дни - почему же я должна быть одета в одно и то же? Но, с другой стороны, я и сама давным-давно привыкла никогда не надевать два дня подряд одно и то же - уже даже и не помню, почему…
— Какая красивая привычка! А есть ли правило для аксессуаров, которые у Вас тоже необычные и разные?
— Я всегда исхожу из очень простой идеи: психолог не имеет право говорить то, что клиент и без него знает. А если психолог говорит по-настоящему интересные и неожиданные вещи, то никакие аксессуары клиента от этого не отвлекут.
— Почему и в каких случаях необходимо обращаться к психологам? А что можно решить с подружками?
— Выговориться и пожаловаться, не собираясь ничего менять, вполне можно и с подружками. (улыбается) А то ведь можно нарваться на такого вредного психолога, как, например, я, который начнет говорить всякие не слишком приятные вещи и откажется вытирать клиенту слезки и кормить его грудью…
— Как подготовиться ко встрече с психологом?
— А никак не надо готовиться. Если клиент на приеме спрашивает, что он должен рассказать, всегда отвечаю: говорите, что хотите - мы все равно выберемся куда надо, уж это я вам обещаю… В этом и есть одна из составляющих профессионализма психолога: суметь увидеть проявления тех самых «тараканов» в любом проявлении человека.
— Какие сейчас самые распространенные проблемы, с которыми приходят на прием?
— Честно говоря, за те три десятка лет, которые я работаю, мне не удалось заметить особой специфики проблем в разное время года или даже в разные десятилетия. Это и понятно: набор принципиально возможных базовых личностных проблем не меняется с годами…
— Что можно назвать «психологической» бедой, главной проблемой, нашего времени?
— Главная беда, на мой взгляд - зависимость от чужого мнения. И самое ужасное, что эта беда активнейшим образом культивируется в обществе. В самом деле, если задуматься о новомодных понятиях (по моему глубокому убеждению - псевдопсихологических) абьюза и, скажем, токсичности, то станет очевидно: они снимают ответственность с самого человека за свою жизнь. То есть когда человека бьют или насилуют - это, конечно, абьюз. А если человеку говорят, что он неудачник, урод или что-то столь же приятное, а он от этого начинает именно так к себе относиться - разве в этом виноват «абьюзер» или «токсичный человек»?!
— В этом месте мы с читателями можем запутаться…
— Все просто. Проблема-то в этом случае не в чьих-то словах, а в том, что жертва с готовностью принимает чужое мнение на собственный счет за реальность. А слабо начать самому выстраивать свое собственное мнение о себе самом? Мы ведь никому не поверим, если нам скажут, что дважды два - шесть: мы-то точно знаем, что четыре. Иными словами, мы зависим от чужого мнения только в тех вопросах, по которым у нас нет своего мнения. И что нам мешает это самое свое обоснованное мнение сформировать?! Уж случайно не наши ли «тараканы»? Или все-таки приятнее думать, что окружающие такие гады?
— Бывало так, что один клиент помогал Вам понять другого или что-то в себе?
— Регулярно! И это один из самых больших кайфов в моей работе!
— Вы наверняка составляете первое впечатление о человеке по голосу, внешнему виду. Всегда ли это совпадает?
— Я больше ориентируюсь не на голос или внешний вид, а на слова, которые человек выбирает и произносит: это мне представляется куда более надежным источником информации. Однако бывает, что и не совпадает - причем чаще всего именно тогда, когда я, сама того не заметив, начинаю опираться на какие-то более субъективные вещи.
Психолог Галина Тимошенко, программа «Понять. Простить»
— Задам совсем не серьезный вопрос. Свои знания и опыт невозможно взять и оставить в машине, когда заходишь, например, в магазин. Удавалось ли уговорить продавца на скидку?
— Неожиданно! Никогда даже не пробовала. Правда, время от времени продавцы и другие люди по собственной инициативе выдавали мне какие-то неожиданные «плюшки» и преимущества - куда приятнее, знаете ли, чем если бы я сама играла в Остапа Бендера. (смеется)
— А случалось ли кого-то спасать от психологической катастрофы в нерабочее время?
— По собственной воле не вмешаюсь никогда. Есть у нас, психологов, очень важный принцип: не работай без запроса. Если меня пытаются «включить в работу» за столом, в магазине или еще в каких-то неподходящих местах - никогда не соглашаюсь. Думаю, что если окажусь в эпицентре какого-то катаклизма, то тогда в работу включусь обязательно.
— Прочла, что Вы работали психологом в Ливии. Мне кажется, что это экстремальная ситуация. Что больше всего волновало местных жителей?
— У местных жителей было все хорошо. Они получали деньги от государства, жили в прекрасных домах. Я же работала с советскими специалистами, работавшими на местном заводе. И их в те времена больше всего волновало то, что происходило в те годы (1989-1991) в Советском Союзе…
— Это только считается, что работа психолога простая: сиди, слушай, что-то говори. А у Вас еще и съемки, и преподавание, и много всего. Как Вы «сбрасываете» дневной груз забот, как переключаетесь?
— А оно как-то само переключается… Впрочем, даже если не переключается - это тоже в кайф: я ведь любимой работой занимаюсь. Ах да, в путешествиях тоже происходит переключение - или, скорее, дефрагментация жесткого диска. (улыбается)
— О какое сравнение!
— Ну да, знаю и такие слова… У меня, после открытия моими учениками Института метафорической психотерапии (это мой авторский метод), времени на что бы то ни было ещё остается крайне мало. А на карантине развлекалась вязанием украшений. Часов по 12 в день не отрывалась. (смеется) Такое наслаждение!
— У Вас взрослая дочь. Она стала психологом?
— Настя - IT-специалист, с огромным интересом относящийся к психологии. В прошлом году мы дописали с ней наконец-то книгу про близкие отношения с точки зрения психологии, биологии, физики и теории систем. Правда, писали мы ее по скайпу, потому что уже шесть лет Настя работает в Гамбурге, в компании «Люфтганза».
— Серьезная! Вы упомянули о путешествиях. Какие страны и города наиболее любимы?
— Я люблю не столько ехать за чем-то конкретным, сколько именно путешествовать: люблю трассу, люблю жесткий ритм дальних поездок, когда ты поднимаешься в немыслимую рань, стремительно и отлаженно собираешься, а потом снова едешь… Очень люблю фантастическую Норвегию, север Франции, Лондон и Рим. А еще люблю Колыму, Хабаровск, Владивосток и многие другие крайне отдаленные города, куда тоже доезжала на машине. Люблю ездить зимой в Заполярье, с восторгом вспоминаю парочку буранов, которые не перестояла на обочине, а прошла… В общем, я скорее дальнобойщица, а не гастротурист и не любитель парижской оперы.
— Думаю, что многие зрители-читатели будут по-новому смотреть программы с Вашим участием! Многие о таких путешествиях только мечтают… Кстати, полезно ли мечтать?
— (улыбается) Полезно хотеть: настоящие желания всегда исполняются. А мечтать просто приятно.
— О чем Ваши мечты?
— Была самая главная мечта, на исполнение которой (как и полагается при мечтании) я и не надеялась, а два года назад она сбылась совершенно волшебным образом. А теперь я мечтаю только успеть сделать все, что хочу сделать в своей профессиональной деятельности. Здесь могу только мечтать, потому что зависит это, прямо скажем, не только от меня…
Источник фото: телеканал Dомашний
АО "Новый канал", ИНН 7734517148
erid:4CQwVszH9pUnK3rAoqd
— Неожиданно! Никогда даже не пробовала. Правда, время от времени продавцы и другие люди по собственной инициативе выдавали мне какие-то неожиданные «плюшки» и преимущества - куда приятнее, знаете ли, чем если бы я сама играла в Остапа Бендера. (смеется)
— А случалось ли кого-то спасать от психологической катастрофы в нерабочее время?
— По собственной воле не вмешаюсь никогда. Есть у нас, психологов, очень важный принцип: не работай без запроса. Если меня пытаются «включить в работу» за столом, в магазине или еще в каких-то неподходящих местах - никогда не соглашаюсь. Думаю, что если окажусь в эпицентре какого-то катаклизма, то тогда в работу включусь обязательно.
— Прочла, что Вы работали психологом в Ливии. Мне кажется, что это экстремальная ситуация. Что больше всего волновало местных жителей?
— У местных жителей было все хорошо. Они получали деньги от государства, жили в прекрасных домах. Я же работала с советскими специалистами, работавшими на местном заводе. И их в те времена больше всего волновало то, что происходило в те годы (1989-1991) в Советском Союзе…
— Это только считается, что работа психолога простая: сиди, слушай, что-то говори. А у Вас еще и съемки, и преподавание, и много всего. Как Вы «сбрасываете» дневной груз забот, как переключаетесь?
— А оно как-то само переключается… Впрочем, даже если не переключается - это тоже в кайф: я ведь любимой работой занимаюсь. Ах да, в путешествиях тоже происходит переключение - или, скорее, дефрагментация жесткого диска. (улыбается)
— О какое сравнение!
— Ну да, знаю и такие слова… У меня, после открытия моими учениками Института метафорической психотерапии (это мой авторский метод), времени на что бы то ни было ещё остается крайне мало. А на карантине развлекалась вязанием украшений. Часов по 12 в день не отрывалась. (смеется) Такое наслаждение!
— У Вас взрослая дочь. Она стала психологом?
— Настя - IT-специалист, с огромным интересом относящийся к психологии. В прошлом году мы дописали с ней наконец-то книгу про близкие отношения с точки зрения психологии, биологии, физики и теории систем. Правда, писали мы ее по скайпу, потому что уже шесть лет Настя работает в Гамбурге, в компании «Люфтганза».
— Серьезная! Вы упомянули о путешествиях. Какие страны и города наиболее любимы?
— Я люблю не столько ехать за чем-то конкретным, сколько именно путешествовать: люблю трассу, люблю жесткий ритм дальних поездок, когда ты поднимаешься в немыслимую рань, стремительно и отлаженно собираешься, а потом снова едешь… Очень люблю фантастическую Норвегию, север Франции, Лондон и Рим. А еще люблю Колыму, Хабаровск, Владивосток и многие другие крайне отдаленные города, куда тоже доезжала на машине. Люблю ездить зимой в Заполярье, с восторгом вспоминаю парочку буранов, которые не перестояла на обочине, а прошла… В общем, я скорее дальнобойщица, а не гастротурист и не любитель парижской оперы.
— Думаю, что многие зрители-читатели будут по-новому смотреть программы с Вашим участием! Многие о таких путешествиях только мечтают… Кстати, полезно ли мечтать?
— (улыбается) Полезно хотеть: настоящие желания всегда исполняются. А мечтать просто приятно.
— О чем Ваши мечты?
— Была самая главная мечта, на исполнение которой (как и полагается при мечтании) я и не надеялась, а два года назад она сбылась совершенно волшебным образом. А теперь я мечтаю только успеть сделать все, что хочу сделать в своей профессиональной деятельности. Здесь могу только мечтать, потому что зависит это, прямо скажем, не только от меня…
Источник фото: телеканал Dомашний
АО "Новый канал", ИНН 7734517148
erid:4CQwVszH9pUnK3rAoqd
